http://www.mk.ru/social/highlife/interview/2014/04/14/1013803-pugacheva-i-vse-ee-muzhchinyi.html
http://www.mk.ru/culture/music/interview/2014/04/15/1014473-vsya-podnogotnaya-tvorchestva-pugachevoy-polzovalas-li-ona-fonogrammoy.html
Интервью с Левшиным
1 часть

Легендарный гитарист "Рецитала" Александр Левшин: «Я — единственный, кто просуществовал с Аллой Борисовной 30 лет»

Алла Пугачева во вторник, 15 апреля, отмечает юбилей. Не будем уточнять, сколько легенде отечественной сцены исполняется, женщина всегда вне возраста, а если эта женщина — звезда, то и вне пространства.

О роли и месте Пугачевой в культурном наследии советского, а потом и российского государства можно спорить долго, а ее женскую судьбу можно обсуждать бесконечно. Она то эпатирует, провоцирует, возмущает, а то созидает, впечатляет и восхищает. Но нельзя не признать очевидного: Пугачева — великий психоаналитик слабой половины человечества, ведь каждая ее песня — это маленький фрагмент из всеобщей женской судьбы с ее взлетами и падениями.

За весь свой долгий творческий путь Пугачева пересеклась с сотнями самых разных людей, но рядом с ней остались единицы. Александр Левшин смог пробыть рядом с Пугачевой целых 30 лет, не просто играть вместе с ней на сцене, внося свой незримый вклад в ее большую славу, но и стать ее близким другом, восхищаться как женщиной, видеть в ней большого музыканта, вытирать ей слезы и радоваться ее личному счастью. Заслуженный артист России, автор-исполнитель, композитор говорит про Аллу Борисовну только с нежностью, хотя оценивает ее вполне объективно. Как можно оценить только очень близкого человека.

— Я единственный, кто просуществовал рядом с Аллой Борисовной 30 лет. Я помню тех, кто был с ней и раньше, и потом, потому что я-то всегда был рядом. Все хотели приобрести Аллу Пугачеву, а я единственный из близкого окружения, кто не хотел ее приобретать.
— Не хотели приобретать, потому что она не казалась вам такой уж заветной? Быть может, потому, что вы слишком хорошо ее знали?
— В юные годы, когда я еще жил рефлексами, как все молодые мужики, то с вожделением оглядывал Аллу Борисовну, слюнки так и текли. Но я уже тогда понял один непреложный закон: молодой мужчина часто становится альфонсом, потому что он на момент своего желания сблизиться не может дать успешной женщине столько, сколько она дает ему. И поэтому она всегда будет и успешнее, и богаче, и круче. Ведь мужчина созревает не всегда быстро. И когда я пришел к Алле в 80-м году, то питал к ней очень даже симпатические чувства. Вообще я был из рокеров, и для меня Led Zeppelin и The Beatles были куда важнее в те годы, чем Алла Пугачева с ее «Арлекино», но, глядя на нее, я тонул в ее глазах. Но в то же время я понимал, что нельзя быть альфонсом, и сказал себе: буду расти. И я поступил в ГИТИС на режиссерский факультет, кстати, она мне помогла, спасибо ей. Закончил его, стал лауреатом ТЭФИ как режиссер. Стал композитором, начал писать книги, выступать, заниматься сольной программой. Я просто быстро понял: когда ты подыгрываешь кому-то, перешагнуть вот эти полтора метра со второй линии до первой — самое трудное. То есть, если ты ведомый, чтобы стать ведущим, надо многое сделать внутри себя.
— Было время, когда и Пугачева была ведомой, всего лишь солисткой в «Веселых ребятах», потом — отдельно работающей вокалисткой, популярной певицей, а затем уже — звездой, Примадонной. И вдруг — демонстративный уход со сцены. Почему она ушла?
— Алла Пугачева до тех пор, пока шоу-бизнес не упал в пластмассовую фонограммную попсу, была, наверное, самым работающим человеком в профессии. Она жила и работала, и это был единый поток. Но, как только он разделился на «я популярна» и «я на сцене», этот шоубиз стал ей надоедать. Она ушла потому, что ей стало скучно, форма захлестнула содержание. А ведь таких людей Бог целует очень редко, и самовыражаться для них — единственный способ существования. Алла выше, чем певица, она — большой музыкант, как Мацуев, Кобзон, Шуфутинский, а музыкант — это тот, кто может сделать аранжировку, сыграть джаз, классику, это человек, который слышит музыку внутри себя. Поэтому мне было интересно с ней все эти годы, а когда ей стало скучно... Возможно, она права. Но я считаю, что если люди в таком бешеном количестве выбрали тебя как любимую, то это миссия, а значит, уходить просто потому, что тебе скучно, безответственно.
— Возможно, Алла Борисовна могла бы сказать на это: «Мне 65, и у меня просто нет больше физических сил стоять на этой сцене»?
— Я видел один из последних концертов Шульженко в Колонном зале — я плакал! Стоит женщина в годах, поет под оркестр, и я остро понимал, что она мне очень нужна. Я дружил с Зыкиной, она тоже была женщиной в годах, и она дала концерт в «России», когда уже не могла стоять. И сидя спела весь концерт, а в конце она встала. На нервных силах, на эмоциях. Это мессианство. Кобзон не скрывает, что болен, но он понимает свою ответственность. Я звонил Ротару, уговаривал ее на одну программу, она мне говорит: «Саш, слушай, мне на два года больше, чем твоей Алле, давай так: если что конкретное и задорого, я поеду, ну а так, ты знаешь, мне силы надо беречь». Но она летает и ездит с концертами. Я переживаю, что Алла не выходит на сцену.
— Как Алла Борисовна обставила сцену прощания с коллективом?
— После последнего концерта, а был он в Болгарии, в Софии, мы пошли на корабль прощаться. Туда же пришел Галкин, и он сказал очень смешную фразу: «Ну что, товарищи, вот наконец-то у нас и закончились юридические и экономические связи». На корабле — гробовая тишина. Сидит весь коллектив. А Алла молчит. Потом он улыбнулся и со свойственным ему юмором и тонкостью закончил: «Но остались дружеские отношения». Пауза. Алла так и не попрощалась с коллективом.
— Это хороший знак?
— Это знак, что ей многое не все равно; как человек, Богом поцелованный, она многое чувствует, понимает на тонком уровне, многое считывает. Но последние десятилетия она перестала общаться, а музыкант — это человек, принадлежащий потоку, который он же и создает. И замыкаться даже в золотом замке никакого смысла нет. Сейчас лишь узкий круг приходит к ней, поздравляет, она очень избирательна в плане куда поехать, что посмотреть. Но чем чаще она выходила бы на сцену, тем светлее сама бы становилась, и тем меньше было бы фуфла в профессии. А если бы она высказывалась открыто, а не молчала, было бы меньше вокруг нее желтизны. Это плохо, когда люди замыкаются в себе, достигнув популярности.
— Насколько я понимаю, Галкин из всех мужей Аллы Борисовны имеет на нее самое большое влияние. Почему?
— Максим Галкин имеет громадное влияние на Аллу. Во-первых, он из очень хорошей семьи, образован... Знаете, у меня была такая привычка — в момент смены падишаха у королевы я всегда спрашивал за столом: «Алла Борисовна, а скажите, пожалуйста, чем он вам нравится?» Я за 30 лет знакомства не раз задавал этот вопрос. И вот про Галкина она сказала: «Мне с ним смешно, мне с ним легко». Она никогда в жизни ни про кого не говорила так: ни про Кузьмина, ни про Киркорова, даже про Болдина. А сколько их было, целый пантеон! Алла ведь любит, когда собеседники обладают внутренним чувством юмора, она обожает розыгрыши. В молодости, когда Резник у нее жил, я приезжал, клавишник «Рецитала» Саша Юдов (царство ему небесное, он уже умер), мы разыгрывали у нее дома разные сюжеты смешные по ролям, сценки... Максим Галкин заполнял нишу там, где скучно, где все понятно до боли. Он начал ее развлекать, он интеллектуал, он знает языки. К тому же не музыкант, а из области сатиры, знает литературу. Он успешен, понимает людей, даже стал больше зарабатывать, чем Алла, по гонорарам, а это большие деньги. И Алла начала купаться в его красках. Раньше она всегда была импрессионистом, она сама красила в цвет: вот этот товарищ — Ван Гог, а этот — Спартак, а тот — ништяк. А тут не надо ничего придумывать, Максим Галкин сам по себе очень интересен, надежен, как выяснилось, заботлив и успешен. И самое главное — он деликатен. Я помню его родителей, очень хорошие люди: папа был высоким чиновником номенклатурного уровня, мама — заботливой, интеллигентной женщиной. Алле просто повезло — нашла человека. А что там дальше, мне неинтересно только по одной причине: подглядывать в замочную скважину — удел молодых, а я не молод. Я знаю, как выглядят женщины, женское тело, я знаю, как они рожают, хитрят, кокетничают. Для меня сегодня важно понимать, что Алла жива, здорова, что она о чем-то мечтает. Если человек мечтает, значит, он живет.
— Общество неоднозначно отнеслось к появлению у Пугачевой и Галкина детей, хотя, казалось бы, рождение малышей — всегда счастье, за которое можно только порадоваться, но людей смутили некоторые подробности...
— Я рассматриваю появление детей у Аллы Пугачевой как возглас души о ее длительном одиночестве...
— Одиночество? При том, что у нее есть дочь, внуки, любовь публики...
— Женское одиночество. Я помню тот момент, когда мы весной в 81-м году были на Кубе, и в тот момент мог возникнуть ребенок. Болдин — законный муж, он и Алла — влюбленные люди. Он эффектно смотрелся в роли мужа, импозантный мужик, очень преданный был, ну, насколько возможно быть преданным любому администратору. Он жил ее концертом, ее продвижением, не был идееносителем, но был обаятельным и надежным плечом. Это смотрелось здорово! И Театр песни они сделали с Пугачевой, и организацию, альтернативную Госконцерту. И мог быть ребенок. И то, что она сделала аборт... Мы периодически намеками говорили об этом, хотя с мужчинами она не очень любила откровенничать на женские темы, но иногда бывало. И я видел в ее глазах большие переживания, всполохи сильных женских страданий. И она искала, несмотря на бурную гастрольную жизнь, себя как женщину, она чувствовала свое одиночество. А суррогатные дети — это возможность заполнить вот эту пустующую нишу в душе, она изголодалась, истосковалась. Мне это понятно. Желтым же шоубизом она не занимается, ей это не свойственно, я ее знаю хорошо. Она просто надела другую маску для лицедейства, для выхода в свет, а по сути какая была, такая и осталась.
— Ее бросали мужчины? Или только она сама?
— Это очень сложный вопрос. Тут надо понять, почему началось отчуждение между мужчиной и женщиной. В каждом случае это случается по-разному. Но она как знак огня, Овен, за придуманную историю любви будет биться. Но когда эта трещина начинает увеличиваться, случается в душе перевертыш, и Алла тихо ждет, когда это должно закончиться. И, кстати, она сказала раз интересную фразу: «Мне неприлично быть незамужней!», то есть нельзя быть одной. Так было и с Киркоровым, когда они много лет уже не жили вместе. Алла говорила, что терпеливо ждет, «пока народ поймет, почему я ушла от Киркорова». Она действительно ждала много лет.
— Разве разделили их не финансовые проблемы? «Властелина», провал мюзикла...
— Нет, все на самом деле заключается не в Алле Пугачевой, а в Филиппе Киркорове. Он тоже инопланетянин, живет какой-то своей конституцией, у него совершенно особая судьба и манера жизни. И они выглядели как два человека, с трудом говорящие на третьем языке. У него был один, у Аллы другой. Когда ему страстно ее хотелось, и он красиво ухаживал — и розами, и другими вещами... Когда появилась его программа «Я — не Рафаэль», гениальная, кстати, мне очень нравится. Эти его выступления в Питере, Алла стоит наверху, он ей поет... Красивая история, гениальная сказка. Но потом начались будни. И надо же было доказывать каждый день свою любовь, как это делал Кузьмин, все другие нормальные люди... Но Киркоров — тоже звезда: гастроли, переезды. Я еще раз говорю это в пользу того тезиса, что Алла — суперженщина, она долго терпит, долго ждет, сентиментальна, как все Овны. Но в какой-то момент она поняла, что это какая-то странная история, которая свалилась на голову. Я помню, мы читали его письма, когда он то уходил, то приходил, а мы сидели у музыканта из коллектива Саши Венгерова, и Алла плакала, не могла читать, мы зачитывали их ей вслух. И я хочу сказать, что Филипп умеет поднять градус всеобщей неврастении. В общем, он оказался в ее жизни инопланетянином. Хотя они очень дружат сейчас — вот, может, найдена та форма взаимоотношений, которая устраивает и его, и ее.
— Любая женщина может ошибиться в мужчине, но Пугачева-то с Киркоровым обвенчалась! Зачем?
— Это цепь нелепых несуразностей… И надо ее знать. Она очень легко ведется на идею. Вот, скажем, каким образом Алла обратила внимание на Болдина как на мужика? Он был устроен на должность ее директора, но они же не были вместе. У нее был еще Стефанович, с той стороны — Мила, все хорошо, две семьи. И случился просто разговор, типа: «Алусь, ну тебе никогда не удастся добиться, чтобы этот парень на тебя обратил внимание!»
— Кто сказал? Стефанович?
— Нет, на гастролях было сказано одним человеком из коллектива, женщиной. И Алла сразу: «Что?!! Да фигня! Кто он такой вообще?» Ну как у женщин бывает, вот и закрутилось.
— Стефанович сразу получил отставку?
— С ним уже случилась на тот момент история, которая их поссорила. Он любил антиквариат, она его поймала на всяких делишках, ну это чисто между собой, муж и жена, не будем углубляться... А в этот момент гастроли за гастролями, так и закрутилось у Аллы с Болдиным: глазками-глазками, ручками-ручками... А потом — бам! И начался бракоразводный процесс, потом Женя переехал в ее квартиру, на улицу Горького, и они стали жить вместе.
— Стефанович, надо заметить, сегодня держит себя очень независимо от Пугачевой. Это правда, что он, как сам утверждает, Аллу Борисовну в некотором смысле сделал?
— Стефанович человек очень мелкий. Не делал он Аллу, а просто помог ей как работающий активно режиссер, понимающий, что такое драматургия, образ. Но Алла же ото всех набиралась.
— Болдин был совсем другим даже не как человек, а именно как муж?
— Женя производил очень приятное впечатление, когда я заходил к ним, мне было просто приятно осознавать, что такой мужчина у Аллы. Было ощущение внезапной гармонии, Женя так укладывался в модель: красивая квартира, с этими наградами, белый рояль и шикарный мужик. Он улыбался, смеялся, всех веселил. Но на каждой вечеринке подходил и говорил: «Хватит, хватит, доза большая!» И ее рюмку мне или кому-то еще тихо выливал. Говорил: «Все, все, вам надо валить, валить...» Но все это было продиктовано заботой, он был очень отзывчивый, веселый, добродушный, поднимал настроение.
— Алла Борисовна умела пить?
— Мы в коллективе с Аллой выпили вместе цистерну, но я — ничего, и она — ничего. Пугачева умела пить всегда. Более того, была у нас такая игра: когда появлялся некий новый мужик в близком окружении, мы перемигивались и очень много пили. Никто же не мог подумать, что мы большие дозы могли употреблять. Я, не будучи алкоголиком, мог легко выпить до литра, а Алла, будучи женщиной, могла перепить любого мужчину, положить всех спать и еще идти гулять. Человек приходил и думал: Пугачева рядом, все ништяк, я поймал бога за эти интимные места, я их держу, они ворсистые и мягкие! И вдруг в этот момент раз — доза, потом — два, три, человек поплыл, а Алла смотрит, в какой момент из него попрет его настоящее. Притом она очень деликатная, никогда не унижала, но все было ясно, карты выкладывались. И столько людей, которых я наблюдал на небосклоне тусовок, куда-то потом девались. Не потому, что им кто-то что-то говорил, — ничего не говорилось, но была загадочная улыбка в стиле да Винчи, а потом кого-то не брали на гастроли, кому-то переставали звонить…
— Пугачева в жизни больше женщина или мужчина?
— Мне кажется, она хотела бы, чтобы ее ценили за мозги, талант и одухотворенное выражение глаз. Вообще, она женщина до последнего своего кусочка. Она просто умная, встречаются такие женщины с аналитическим, а не дискретным мышлением. Алла смотрит в глаза и пытается понять человека, услышать его слова. И когда ты осознаешь, что на этом уровне с ней можно общаться, видишь женщину. Как не во всех домах есть лифт, а наверх подниматься не хочется, так и здесь: немногие хотели эмоционально трудиться, чтобы узнать настоящую Пугачеву. Нет, конечно, бывали красивые тела, красивые глазки, и по молодости у нее были романы, завихрения. У всех женщин ведь есть желание найти такого мужчину, чтобы так пропер, что паралич настанет. Ну, это мечта такая некая, гипербола. И Алла тоже хотела и всю жизнь искала идеального мужчину, чтобы интеллектуально подходил, да и внешне, это было для нее очень важно. Ведь Челобанов как попал со своим чубчиком? Она его увидела и сомлела. В тот момент ее жизни он произвел впечатление настоящего мачо, мужчины: крутой, независимый...
— Разве Кузьмин, с которым она жила на тот момент, был не таким?
— Кузьмин — настоящий рокер. Пьян он или трезв, это ничего не значило, он к женщине относится по-настоящему, как все нормальные мужики. Кузьмин — ярко выраженный самец, правильный, каким и должен быть мужчина. Но Челобанов имел еще некоторый шарм такой отстраненности. Он единственный человек, который в жизни называл ее Машкой, не в смысле унижал, а просто: «Маш, ну че ты, ну че?!» И вот эта провинциальная его фишка балаковская в какой-то момент на Аллу так подействовала, она была просто сражена наповал.
— Алла Борисовна позволяла своим мужчинам доминировать?
— Она каждому мужчине позволяла доминировать первое время, но в какой-то момент этот «каждый мужчина» не тянул. Но Алла даже после того, как ее женская судьба менялась, и она жила уже в другом русле, встречалась со своими бывшими. И с Кузьминым. Я ее возил на своей ржавенькой машине в Дом актера, целую ночь там просидели. Он просто позвонил: «Алла, мне хреново!» А она была на репетиции, спрашивает меня: «Ты на машине?» Я говорю: «Да!» Она говорит: «Поехали!» И мы поехали, ночью, и она с ним как мамочка до утра... В ней есть эта вот искренняя нотка, она очень чувствует, когда кому-то хреново.
— В их отношениях с Розенбаумом, а что у них были отношения — не секрет, кто доминировал?
— Они всегда были очень близкие единомышленники, раньше часто встречались, теперь реже. Розенбаум — интеллектуал необычайной силы, он живой философ, глыба. Благодаря ему Пугачева полюбила хорошую поэзию, Ахмадулину. Розенбаум был уже в фазе ее зрелости.
— Был у Пугачевой роман с Высоцким?
— Говорят, был, свечку никто не держал. Он приходил на репетицию в «Рецитал», слушал, потому что музыка была чужая, его музыку пела Влади, но его были стихи. Он послушал и сказал: «Да, мне нравится, можешь петь!» Он тащил ее в Театр на Таганке, он тащил ее к Любимову, он тащил ее на театральные посиделки. Он хотел, чтобы Алла играла на Таганке. Но у них разная судьба. Высоцкий летел, он был огромной птицей, он даже не знал, как можно замедлиться, а она набирала в то время скорость бешеную. Алла поставила себе задачу быть искренней и глубокой одновременно, и в году 80–81-м это выплеснулось в «Монологи певицы»; если бы ее потащило в сторону «Веселых ребят» и «Арлекино», это была бы совсем другая Алла и другая творческая история.

2 часть
Легендарный гитарист «Рецитала» Александр Левшин: «Когда пришел Кузьмин, меня выгнали. Но через год стало ясно, что он уже отставной»

Во вчерашнем номере «МК» опубликовал первую часть интервью с легендарным гитаристом «пугачевского» музыкального ансамбля «Рецитал» Александром Левшиным — человеком, который бок о бок проработал с Примадонной 30 лет. Сегодня — вторая часть беседы, в которой речь пойдет о подноготной ее творческой деятельности. Вы узнаете, пела ли Алла Борисовна под фонограмму, могла ли выгнать музыканта из-за нового фаворита, почему она ушла со сцены во время гастролей в Чикаго, и многое другое.

— Создается впечатление, что Пугачевой вообще удаются все ее начинания, это правда?
— Ей дан Божий дар — великая интуиция. Что бы Алла ни делала, все получается. Она в моей жизни приготовила самую вкусную картошечку, баклажанчики. Это ее лексика: не картошка, а именно картошечка. Я до сих пор помню, как это было вкусно. В молодости мы ведь почти каждый вечер были у нее на Тверской. Придя в «Рецитал», я аккурат попал в жаркий период развода с очередным мужем, дележки вещей и шмоток.
— Разводиться бурно, с дележкой имущества было свойственно Пугачевой? Или то был частный случай?
— Нет, не свойственно. Но в тот раз был развод со Стефановичем. Да, он ей помог с квартирой через Союз кинематографистов, с интригой насчет неизвестного композитора Горбоноса, под именем которого скрывалась сама Алла. Сейчас он сделал многосерийный фильм о ней, но было бы нелепо верить ему в том, что именно он сделал Пугачеву. Скажем, Павел Слободкин, который был очарован Аллой Пугачевой просто в космическом смысле, сделал для нее куда больше. Он перелопатил для нее «Арлекино», срежиссировал выход русского текста, сделал потрясающую аранжировку, он ей помог в «Веселых ребятах», куда Алла пришла солисткой, а ушла, когда они ей уже аккомпанировали. Она много взяла от Зацепина, от Паулса.
— Вообще, если анализировать, сколько людей интеллектуально вложились в Пугачеву, можно сделать вывод, что Алла творческий вампир — берет все лучшее и оставляет эмоциональные «трупы» на своем пути. Разве нет?
— Алла взяла от всех всё, что могла, но она смогла взять! И она оставляла этих людей, да. Но дело вот в чем… Если без эмоций говорить, то так и надо было. Некоторые, конечно, обижаются: «Вот мы для нее!..» Но она летела! Хочешь лететь с меньшей скоростью — лети. Вот Резник много лет летел с ней на одной скорости. Он ездил с нами на гастроли, мы ему аккомпанировали, на наших глазах происходили его первые выходы на сцену. Он одно время даже жил на Тверской, когда у него был развод. Алла с Болдиным тогда ездили в Питер, забирать его. Резник вышел в чем был, с паспортом в руках и сел в их «Жигули». И он некоторое время обитал потом у Аллы, но самое главное, что по пути в Москву Резник и написал на туалетной бумаге, трясясь на заднем сиденье, «Как тревожен этот путь». А когда ее несло вперед, а кто-то замедлился, то он куда-то делся. И это не ее минус. Другое дело, что, когда она стала маститой, богатой — это где-то началось со времен Киркорова, — она сама замедлила ход, перестала так тратиться физически, нервно, почувствовала себя королевой всего этого эстрадного хозяйства. Но если ты человек, которого коснулось мессианство — а Алла из таких людей, — ты должен что-то делать. И я надеюсь, что она будет делать.
— На гастролях социальное разделение между Аллой Борисовной и музыкантами было сильным?
— В начале пути все было общее: мы ездили на автобусах, она сидела в третьем ряду справа. Ну, понятно, что жила она в лучшем номере, а так все мы дышали единым воздухом. Но по мере появления бешеной популярности, огромных гонораров социальное разделение стало уже ощутимо. Сперва мы этого даже не понимали, но потом это начало нарастать как снежный ком.
— Она помогала музыкантам решать какие-то их бытовые проблемы или, например, материальные?
— Редко. Внутри она очень щедрый и добрый человек, но часто сдерживается. Не потому, что жалко, а просто она просчитывает, надо ей быть доброй или нет. Это такая стратегия королевы, когда необходимо быть избирательной. Это как индульгенцию раздать. Царь не может же всех помиловать, надо кому-то и голову отрезать.
— Но к своему коллективу она всегда относилась хорошо?
— Она относилась к нам со вниманием, проводила с нами праздники, называла своей семьей, мы были ее близким кругом и платили ей нежностью. Но сперва это было «любимая певица и ее музыканты», потом «звезда и музыканты», потом «Примадонна и музыканты», а потом все это улетело в тартарары. Бешеная слава — эгоистка, она выдрала Аллу из круга музыки, потому что музыка — это уже было мелко. Уже пошло: президент, председатель правительства — другая социальная игра, другие ценности. Ей предлагали заводы, пароходы, самолеты, но она отказывалась. Говорила: «Я никому не хочу быть обязанной».
— За что предлагали?
— За то, чтобы просто быть рядом с ней, находиться в ее круге.
— А за личное?
— Нет! Этого не было. Она, как женщина очень честная, никогда не была ни с кем за деньги, только по любви.
— С появлением нового фаворита менялась атмосфера в коллективе? Могла она повестись на интригу против кого-то, учесть мнение любимого временщика?
— Появление любого нового фаворита влекло глобальные изменения в жанре, стиле, прическе, одежде. Да, в том числе и в отношениях. Ведь каждый новый думал, что он Бог, он навсегда! И через Аллу косвенно или прямо пытался вводить свою модель управления.
— Вас лично это когда-то касалось?
— Скажем, когда пришел Кузьмин, меня выгнали. Еще Болдин работал, он еще был муж... Алла вызвала меня и, отводя глаза, сказала: «Саш, три гитариста в коллективе это очень много». Я сказал: «Да не вопрос!»
— Почему именно вам дали от ворот поворот?
— Ну, у нас были такие отношения, сначала очень симпатические, потом мы поругались в Италии... Мы всегда были с ней близкие и далекие одновременно. Наверное, я поэтому и проработал 30 лет, на напряжении лучше считываешь человека. И вот она говорит: «Нет, ну ты извини. Володя решил поиграть в «Рецитале»...» Короче, расстались. Приезжаем в Москву, Болдин меня берет за руку и говорит: «Тебя тоже отфутболили?» Я ему говорю: «А ты-то что? Ты же муж!» Он говорит: «Ни хрена! Я переезжаю на свою квартиру».
— Алла Борисовна сразу двух мужчин не имела?
— Конечно, нет!
— Как вы снова вернулись в «Рецитал»?
— В Москве Болдин пошел со мной в Росконцерт, куда мы тогда были приписаны, оставил там мою трудовую книжку и говорит: «Я тебя увольнять не буду, мы с тобой переждем это несчастье!» Ну и я пошел к Эдуарду Смольному, закончил за этот год режиссерский факультет ГИТИСа, с доблестью защитился, и вдруг Болдин говорит: «Заходи!» А режиссер Смольный уже приглашает меня: «Давай, работай!» Я тем не менее приезжаю — сидит «Рецитал», Алла. И Болдин говорит ей: «Ой, Алуся! А тут Саша заходил...» И я понял, что Кузьмин уже отставной, что у нее уже переоценка случилась. А ей надо было ехать в Вену на рок-фестиваль. И она так наиграла кое-что и ко мне поворачивается резко: «Ну чё?» Я говорю: «Драйва не хватает!» И она сразу: «Во-о-от! Чё я говорила? Драйва не хватает!» А я: «Тут надо как в Европе!» — Болдин-то мне уже сказал про Вену, я в курсе. Говорю: «Нужна акустическая гитара, которая подопрет ритм». И там лежала гитара — плохонькая, нашего художника по свету. И я как начал вваливать ритм, она: «О-о-о! Всё! Вот оно, вот, тут ты выбегаешь вперед...» Я говорю: «Секундочку! Я не работаю в «Рецитале», а она мне: «Молчать!» Тут Болдин подходит: «Ну, что я говорил? Я тебя уже оформил заранее, через неделю мы выезжаем в Вену». И я стал играть уже только на акустической гитаре. Больше мы с Аллой не расставались. Она поняла, что есть близкий круг, который ее понимает с полуслова. У меня даже была шутка, я говорил: «Да мне не надо, чтобы Пугачева поворачивалась ко мне лицом во время концерта, тональность и ритм написаны на мышцах ее спинки и попы». Она: «Да я тебе как сейчас устрою!»
— То есть музыканты ориентировались во время концерта не на ноты, а на Пугачеву?
— Первый созыв «Рецитала» — это были люди очень сенсорные, они понимали, что концерт в любой момент мог пойти в другом темпе. И если ты Аллу не понимаешь — уходи. У нас один барабанщик посчитал ей как-то раз темп — на следующие гастроли он уже не поехал. Она говорит: «Да мне не нужен твой темп, ты пойми мой!» — «А вы мне его дайте!» А она говорит: «А я не знаю...» Так было и в Корее, когда был концерт в честь 70-летия Ким Ир Сена, нас встречал Ким Чен Ир с красавицей женой. И вдруг Алла говорит: «Не буду петь обычную программу! Вот моя мама любит «На тот большак, на перекресток» — вот это буду петь! И мы, ошалев, восемь песен, пока она все обычное с себя сняла и концертное надела, на каком-то разбитом фортепьяно сделали. И вот в середине концерта Алла выдала эти восемь песен, не сыгранных нигде и никогда. Потом банкет, и все говорят: «Вот это был концерт! Вот это кайф!» Для нее такая организованная импровизация — это и есть та самая фишка.
— Что-то могло сорвать концертное настроение Пугачевой? Ну, там, самолет опоздал, багаж потеряли?
— На качестве концертов Аллы не сказывалось ничто и никогда, ни по какому поводу. Даже когда в Болгарии у нас загорелись колосники сцены, на которых крепятся кулисы, и мы выносили аппаратуру, а они сгорели и рухнули вниз, чудом нас не убив — в том числе и Аллу, которая выбежала из гримерки и помогала таскать аппаратуру, — на концерт это не повлияло. Я, кстати, тогда отравился жутко, месяц был зеленого цвета. Сколько раз бывало, что выключалось электричество, мы выходили вперед, начинали шарашить на гитаре, а она пела без микрофона «Реченьку». Люди наслаждались просто, говорили потом: «Как нам повезло!» Но репетиция для нее была, наверное, даже важней. Там она проверяла мощь своего излучения, ругалась или наоборот, но ей надо было как-то расшевелиться.
— Когда дистанция между Аллой и коллективом стала самой большой?
— Где-то с 85-го года была уже очень большая. А однажды, в конце очередного тура по Америке в начале 90-х, она вдруг сказала «я устала!», села в машину и просто уехала. Мы даже не знали куда. Ну а музыканты, значит, кто как: кто-то тогда остался в Америке играть, кто-то вернулся в Москву. Потом Киркоров начал просить нас целиком перейти к нему. Уговорил Куликова, Юдова, меня упрашивал долго, но Алла не отпускала. В конце концов я ему сказал: «Ты уговори свою жену, если она согласится...» И вот он звонит: «Сейчас Алла с тобой поговорит». И Алла: «Ну чё, хочешь к Филиппу пойти? Из-за денег? Ну смотри, через год я возвращаюсь... Смотри у меня!» И повесила трубку. Филя на другой этаж убежал, звонит: «Саш! Ну чё? У меня концерт завтра в «Меридиане»...» А самое смешное, что у меня первый концерт с Аллой был в 80-м именно в «Меридиане». В общем, я пришел к Филе, сразу попросил поднять музыкантам зарплату и два года с ним ездил. Все его пытался на «живье» перевести.
— Киркорова на «живье»? И получалось?
— Да, у него красивый голос, но там же варьете, мьюзик-холл, он танцует, сбивает дыхалку...
— А Алла Борисовна работала под фонограмму?
— Мы часто работали под фонограмму в последнее время, потому что это стадионы или ТВ-концерты. На стадионах 150 метров между аппаратурой и человеком, который ходит с микрофоном, это называется линией задержки. Или приезжаем, а там очень плохая аппаратура, или у Аллы температура 40, и какие-то песни она не может выпевать. Но у нас был не «плюс» и «минус», а были компьютерные распашонки. Например, вот этих трех нот у Аллы нет, и их она имитирует, а все остальное-то поет. В действительности она очень боялась фонограммы, потому что забывала, как спела, не помнила артикуляции. Она очень долго стремилась подольше существовать в живом исполнении, но потом эти гала-концерты киркоровские, этот мюзик-холл снес на фиг наш живой концерт. И мы после «Избранного» начали изменяться, как весь современный шоубиз: стали работать как высокостатусный коллектив в гала-концертах, а там была такая скомпрессированность звука, аж в ушах больно. А потом изменилось отношение к самой музыке. Ведь сегодня уже нет таких звуков у живых музыкантов, которые придумывают аранжировщики с помощью электронной музыки. И пошел синтез: часть инструментов в живом звуке, часть электронной музыки в записи, часть бэков поется живьем, хоры в записи, и у Аллы какие-то партии были прописаны, где-то она пела сама. Так сегодня работают, кстати, и Леди Гага, и Мадонна, такой микс электроники и живья.
— Та ленинградская история в гостинице, после которой Пугачевой практически устроили в стране бойкот, сильно повлияла на Аллу Борисовну?
— Она очень сильно повлияла на Аллу, мы даже были уверены, что система начнет ее переваривать. А случилось-то все ни с чего. Алле забронировали тот же самый номер, как всегда, в той самой гостинице, и она, белая и пушистая, приехала на гастроли в город, который мы обожаем по жизни. Да все его обожают! И вот приезжаем, она заходит, а в ее номере дежурная по этажу поселила богатого человека — видимо, за большие деньги. Потом выяснилось, что эта дежурная оказалась женой высокопоставленного человека. Вела она себя безобразно: высокомерно, нагнала жути, оскорбила Аллу. Говорила с ней таким надменным тоном: типа, кто я и кто ты? Но надо знать Пугачеву. Она вызывает из ресторана официанта и в холле напротив этого номера накрывает поляну. Ну, она же не ругалась, не била ничего, она же королева. И вот за этим накрытым столом Алла всю ночь пила, гуляла, веселилась до самого утра.
— Дежурная милицию не вызвала?
— Конечно, вызвала! Милиционеры приехали, составили протокол. В общем, история в стиле Пугачевой длилась до утра. А потом дама включила весь свой административный ресурс и началась вакханалия по всей стране. А у нас в то время были гастроли с таким известным рокером Удо Линденбергом, мы уехали в Европу: Швеция, Финляндия, выпускали пластинку, потом она стала платиновая. А в СССР тем временем пошла волна, что Алла иммигрировала...
— Ну, матом-то Алла ее послала?
— О, это легко!
— Я знаю, что фанаты Пугачевой отправляли потом этой женщине похоронные венки...
— Да, это было. Она не ожидала, что получит такой отпор. Потому что Алла — символ, а переть против символа — все равно что писать против ветра. Потом эта женщина заболела и умерла.
— Алла Борисовна умеет плакать? Вы видели ее в слезах?
— Да, слез было много, но слезы были женские. А когда речь шла о сцене... Скажем, был концерт в Чикаго, одно «живье». А в Америке очень плохие залы, и вдруг свистит микрофон. Раз, два, три... Она говорит звукорежиссеру: «Настраивай!» Опять свистит. И тут она в сердцах бросает микрофон — глаза почернели, стали огромные — и уходит со сцены. В Америке! А зал битком! Минуту, две, три стоит гробовая тишина и только драгоценности на декольте нашей эмиграции прыгают туда-сюда. Болдин зовет меня со сцены: «Алла меня выгнала из комнаты, иди, ты один только можешь...» Я понимаю, что это расстрел. Тем не менее захожу... Екатерина Вторая! Черного цвета глаза, а у нее же светлые глаза... Поворачивается на меня, энергия страшная. Я говорю: «Алла Борисовна, дайте мне десять минут, и мы найдем, что свистит». Она мне: «Что стоишь?» Я вылетаю, залу: «Внимание, вы же хотите хороший звук?!» И начали: «Раз, раз!» Я зову на сцену Болдина, люди аплодируют, уже делается спектакль из этого. Потом Болдин говорит: «Нет, мой голос ее раздражает, она мне тако-о-е сказала!» В общем, наладили. Я захожу с микрофоном, она: «Ты понимаешь, что если раз свистнет…» Я говорю, показывая на яремную вену: «Резать не здесь надо, а чуть ниже». Она мне: «Пошел на ...» Потом выходит — шквал аплодисментов, люди поняли, что она не халтурит.
— Когда начался отходняк, она плакала?
— Смеялась. Говорила: «Думала, я вас убью и сама умру».
— Но женских слез из-за личных отношений было много?
— Конечно. Дара много, сцена сильно уводила из дома, личное страдало.
— Она звонила вам, рыдая, среди ночи?
— Да. Но отсюда, из ее личного, идет и ее женская история на сцене. Ее магнетизм личности, ее исповедальность. Она же самоед, и, когда Алла грызла себя, в ней существовала та самая «чернокабинетная» история, которую она показывала в «Монологах певицы», в «Избранном». А я чувствовал себя тогда самым счастливым человеком, я терял счет времени. А как только эта история начала исчезать как форма существования на сцене — нет, я не ушел, но стал оглядываться.
— Как вы считаете: сказать, что Алла Борисовна не поднялась в своем творчестве выше «Зеркала души», это преступление?
— «Зеркало души» и первая пластинка «Как тревожен этот путь».
— Это та, где «Дежурный ангел»?
— «Дежурный ангел» — это вообще серебряный век, это крутняк. А «Я больше не ревную»? А «Золотая лестница»? Весь концерт «Монологи певицы» один из самых крутых. Этот так называемый «черный кабинет», когда Алла пела просто в полутьме и на фоне черного задника, он достигался не потому, что свет выключили, а потому, что стопроцентное живье, никаких фонограмм и разговор с людьми через себя. Это и есть «черный кабинет», когда артист должен стать транслятором собственных поисков правды... Но она отошла от этого. Благополучие и огромное количество поклонников — это уже такая ниша, когда можно свет не выключать. Ведь сначала надо удивить, поразить, потом закрепить, а тогда уже можно на стадионы под фонограмму ходить, как Серов. Брал кассету, вставлял и пел по стадионам «Мадонну». У Аллы же ее программа «Избранное» — это исповедальное искусство.
— Но если вы спросите на улице у людей, с какой песней ассоциируется Пугачева, никто не скажет «Как тревожен этот путь», верно? Как только Алла Борисовна это поняла, так и пошло: «Настоящий полковник», «Мадам Брошкина»?
— Это совсем другое, все эти «Брошенки» просто бытовые театральные сценки. У Аллы хорошее режиссерское образование, она почитала книжки, она знает фаллические песенки эпохи возрождения, она просто понимает, откуда ноги растут. И когда она говорила про полковника, то затронула столько одиноких женщин — мама не горюй! Она в тему этих женских несчастий сыграла то, подо что можно выпить и запеть, освободиться от стресса. А потом есть же «Позови меня с собой» на стихи Снежиной, это от ее периода с Кузьминым. Некоторые песни с Резником. Почему, скажем, так любят «Айсберг»? Это стихи Козловой. Но говорят, что фразу «А ты такой холодный, как айсберг в океане» подкинул Танич — ну, он гений! Я вот сейчас переживаю, что затухла тема с Волчек. Они хотели сделать моноспектакль, и тогда тем, кто нуждается в Аллином совете, было бы куда прийти и где его получить.
— Алла Борисовна брала с собой на гастроли Кристину, когда та была ребенком?
— Нет, только когда она выросла в девочку-девушку, начала танцевать в «Рецитале», потом мы ей наиграли первую песенку, вторую, и Алла сказала: «Ну, надо ей позаниматься вокалом». Кристина всего добилась сама. Конечно, с такой мамой это легче. Но ей всегда хотелось найти свою интонацию.
— Вы с Аллой Борисовной на «вы»?
— Да, я могу объяснить почему. Я родился в Санкт-Петербурге, и когда я очень уважаю человека, всегда говорю ему «вы». Не потому что это признание превосходства, просто «ты» — это какая-то определенная форма существования. Внутри она для меня на «ты», очень близкий мне человек, я ее очень чувствую, но моя сила заключается в том, что я не навязываю свое появление, не хочу попасться ей на глаза. Не хочу приезжать для того, чтобы галочку поставить: я был у Пугачевой. Я 30 лет с ней был. Не хочу, чтобы она думала, будто я хочу ее использовать или о чем-то попросить. Она есть — и хорошо. И Алла, кстати, как-то давно в интервью благодарила за то, что к ней обращаются на «вы», говорила: «Просто меня уважают и любят».
— А она с вами на «ты»?
— Она — да.
— А есть музыканты, которые с ней на «ты»?
— Периодически кто-то приходил из «Веселых ребят», они были на «ты». Некоторые другие тоже. Но все это смотрелось очень странно: микроклимат был создан такой, что она королева, а все мы ее верные мушкетеры, а когда возникало панибратство, это резало слух.
— Вы не планируете написать про Аллу Борисовну книгу?
— Да, я ее пишу, и это будет бомба. Но пока я выпустил другую книгу, она называется «Сказание о Прибамбасе». И там я попытался обдумать спорную мысль, как увязать современному человеку внешнюю среду бытия с собственным внутренним миром. Я засунул героев в мир, где нет цивилизации, конституции — ничего. Они развивались и обильно размножались. Но самое интересное, что там очень много «прозрачных» лиц. Как говорил Катаев после выхода книги «Алмазный мой венец»: «Угадайте в каждом персонаже себя» — и тут начался скандал. У меня, конечно, все не так выпукло, но известные политики и деятели шоу-бизнеса весьма даже узнаваемы. Так что жду немалого шума.
— А есть что-то, чего Пугачева боится?
— Старости. Именно поэтому она все время и молодится. Все время она представляла и представляет себя намного моложе, чем иногда даже внутри ощущает. Что интересно: в последние годы Клавдии Шульженко Алла сильно к ней прикипела, а та ее в свою очередь очень привечала. Алла, кстати, и хоронила ее, была одной из тех, кто участвовал в организации печального процесса, в том числе и финансово. И Алла рассказала, что у Шульженко все только розовое. «Запомни, девочка, это продлевает жизнь!» — говорила она Алле. Отсюда, наверное, и короткие юбки, и омолаживающие процедуры, и молодые мужики рядом. Это, как мне кажется, некий синдром бессмертия, что в принципе очень понятно.
Алла Пугачева — человек неоднозначный, впрочем, как все неординарные люди. Кто-то ее боготворит, кто-то ненавидит. Но людей равнодушных к ней нет. Она создала на сцене возвышенный мир женских эмоций, который не может не восхищать, и одновременно стала родоначальником приземленного мира, который с оттенком пренебрежения называют шоубизом. Если бы она осталась в своем легендарном «черном кабинете» со своими незабвенными монологами певицы, то стала бы российской Эдит Пиаф, если бы довела свое творчество до высшей точки продакшна, заняла бы нишу российской Мадонны. Но она — Алла Пугачева: любимая певица на сцене и великий мистификатор в жизни.
С юбилеем, Алла Борисовна. Долгих вам лет!

Отредактировано Пучок (15-04-2014 21:06:13)

Какой приятный интеллигентный человек!
Жаль, что не все такие...

arlekin15, спасибо большое за казахское утро! Так по доброму там всё... а Жаксыбай я на московской неделе моды видел, крутая она)))